Психологическое благополучие пользователей социальных сетей — проблема или возможность раннего выявления негативных тенденций?

Розанов В.А. (Одесса, Украина), Рахимкулова А.С. (Москва, Россия)

	Розанов Всеволод Анатольевич –  доктор медицинских наук, профессор; кафедра клинической психологии Института инновационного и последипломного образования, Одесский национальный университет имени И.И. Мечникова, Французский Бульвар, 24/26, 65058, Одесса, Украина. Тел.: (0482) 68-78-53. E-mail: rozanov@te.net.ua
	Рахимкулова Анастасия Станиславовна –  магистр, клинический психолог, нейропсихолог; Нейропсихологический центр для детей и подростков, ул. Ленточка, д. 11, г. Пушкино, Московская область, Россия. E-mail: anastasiya.rakhimkulova@gmail.com

Аннотация. Cоциальные сети в последнее время выступают как важнейшее социальное явление, оказывающее влияние на общество и отдельную личность. Представление о том, что Фейсбук — это бесценный инструмент продвинутых социальных взаимодействий — довольно поверхностно, на самом деле речь может идти и о неблагоприятных эффектах. Наиболее часто высказываемые опасения касаются влияния социальных сетей на психологическое благополучие (самооценка, эмоции, социальные взаимодействия) и психическое здоровье (депрессия, тревога, зависимость). Действительно, накапливается все больше объективных данных, подтверждающих, что постоянная вовлеченность в активность в социальных сетях может оказывать неблагоприятное влияние на психологическое благополучие некоторых пользователей. Так, длительность пребывания в виртуальном сетевом пространстве коррелирует с выраженностью депрессивных симптомов. Более того, депрессивные сообщения в Фейсбуке могут стимулировать аналогичные эмоции у других пользователей и получать подкрепление в ответных сообщениях. Ряд авторов обращает внимание на то, что постоянная самопрезентация может активизировать самокритику. Невольные сравнения себя с другими способствуют снижению самооценки у чувствительных личностей, поскольку их может посещать чувство зависти и фрустрации, обостряя ощущение одиночества и несправедливости. Эти чувства особенно обостряются при различных жизненных неудачах. Наконец, излишняя вовлеченность и «симптомы отмены» могут свидетельствовать о формирующейся зависимости от социальных сетей, которая, хотя и перекрывается с интернет-зависимостью, обладает рядом специфических черт, что позволяет рассматривать ее как самостоятельную форму зависимого поведения. В пользу этого свидетельствует появление соответствующего диагностического инструмента — шкалы зависимости от Фейсбука. Пока все же большинство исследователей предпочитает говорить о патологическом использовании социальных сетей. Обсуждается также, могут ли поведение и, в частности, депрессивные послания в социальных сетях быть использованы для идентификации проявлений депрессии и, особенно, суицидальных коммуникаций. В связи с этим возникает соблазн использовать это как «окно возможностей» для предложения вариантов психологической помощи и поддержки через сеть. Такая активность, если она и возможна, должна быть очень внимательно выверена с этических позиций и продумана в технологическом плане.

Ключевые слова: психологическое благополучие; социальные сети; депрессия; самооценка; зависимость; оказание помощи.

Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.

Согласно имеющейся статистике, во второй половине 2015 г. число пользователей придуманной М. Цукербергом в 2004 г. социальной сети Facebook перевалило за 1,5 млрд человек, в том числе ежедневных активных пользователей — чуть менее 1 млрд человек. Около трети миллиарда человек активно пользуются приложением Instagram, в котором происходит обмен графической информацией [5]. Помимо этих интернациональных сетей во многих странах существуют национальные аналоги (ВКонтакте, Одноклассники, Nasza Klasa, StudiVZ, Weibo и др.). Число пользователей в них составляет от нескольких миллионов до сотен миллионов. В среднем, современный человек, владеющий компьютером или смартфоном, проводит в социальных сетях от нескольких минут до нескольких часов. Пребывание в сети (общение или просматривание аккаунтов) — наиболее частое времяпрепровождение современных подростков [26]. Масштабы вовлеченности человечества в социальные сети (СС) не позволяют рассматривать эту активность как нечто несущественное. Совершенно очевидно, что социальные сети становятся важнейшим социальным явлением и оказывают влияние на общество и отдельную личность. Наиболее часто высказываемые опасения касаются влияния современных СС на психологическое благополучие пользователей (самооценка, эмоции, социальные взаимодействия) и их психическое здоровье (депрессия, тревога, зависимость). В данном небольшом обзоре мы поставили перед собой задачу рассмотреть существующие доказательные исследования, посвященные этой проблеме.

Появление социальных сетей рассматривалось как потрясающая возможность для человечества. Возможность общаться, находить друзей, обмениваться мнениями, высказывать свою жизненную позицию, творить, в общем — самовыражаться, была воспринята как прорыв в преодолении рутинности жизни, достижении невиданной доселе свободы личности, борьбы со скукой и обыденностью. Однако эти новые возможности немедленно вступили в противоречие с другими видами деятельности и общения. Еще до появления СС в одной из работ, посвященных потенциально негативной роли вовлеченности в интернет-контент, было показано, что активность в Интернете вредит социальному общению, в частности, взаимодействию между членами семьи [20]. С появлением же СС и, особенно, с появлением повсеместного Интернета, гаджетов и соответствующих приложений, позволяющих пребывать онлайн и в СС практически постоянно, ситуация еще больше ухудшилась. В настоящее время приходится часто быть свидетелем того, что все присутствующие члены семьи или некоей группы, например, подростковой или школьной, находясь вместе, в то же время как бы отсутствуют — каждый из них пребывает в своем аккаунте. Для налаживания реального общения приходится прилагать усилия, в то время как возвращение в СС, по сути, является автоматическим событием. Все это послужило появлению таких эпитетов, как «антисоциальные сети», что недалеко от истины. Преодоление этих негативных тенденций — в значительной степени вопрос осознанности проблемы и воли родителей, семей и самого подростка, при этом на родителях лежит обязанность усилий по ограждению подростков от нежелательного контента, по своевременному выявлению и предупреждению кибербуллинга и т.д. [26]. Что же касается попыток самостоятельно вырваться из объятий соцсети, то сами пользователи иногда оценивают эти действия как «принесение себя в жертву» или «детоксикацию», т.е. достаточно ясно проводят параллели между химическими зависимостями и зависимостью от интернет-контента [24].

С другой стороны, предполагается, что социальное взаимодействие в сети способно улучшить психологическое благополучие, например, путем самопрезентации или путем налаживания контактов с единомышленниками и т.д. Однако именно эти возможности в последнее время все больше подвергаются сомнению, что находит отражение в соответствующих исследованиях [28]. Вопросы, которые возникают, сводятся к следующему: 1) можно ли утверждать, что избыточная активность в СС отражает депрессивные тенденции пользователей, и способны ли СС провоцировать депрессию; 2) как СС влияют на самооценку и психологическое благополучие; 3) в какой степени СС могут становиться объектом зависимости, по аналогии с широко известной интернет-зависимостью [Там же].

Социальные сети и депрессия

Наибольшее число исследований посвящены Фейсбуку и депрессии. Поскольку Фейсбук не имеет конкурентов по числу пользователей и представляет собой международную платформу, большинство работ, особенно зарубежных, опирается на изучение пользователей Фейсбука. Прежде всего, следует отметить, что специальные исследования показывают, что «заразительность», т.е. взаимное вовлечение в эмоциональные состояния друг друга, возможна не только при личных контактах или, например, в толпе, а и через Фейсбук. Это касается как негативных, так и позитивных эмоций [23]. При этом имеются данные, что пользователи с депрессивными тенденциями отчетливо выявляют себя по своей активности в сети. Так, исследование, в котором объектом выступали студенты из Южной Кореи и в котором использовалось специальное приложение (Emotion Diary), было показано, что чем больше симптомов депрессии имел респондент, тем активнее он интересовался намеками и фактами относительно природы и симптомов депрессии. Пользователи с депрессией также имели достоверно меньше друзей и совершали меньше социальных взаимодействий, трансакций [7].

В исследовании на студентах в Сербии выявлено, что выраженность симптомов депрессии слабо, но статистически значимо коррелирует со временем, проведенным в Фейсбуке, но не коррелирует со временем просмотра телепередач. Таким образом, вид современных масс-медиа имеет значение. При этом средняя продолжительность пребывания в СС составила около 2 часов, а симптомы депрессии легкой и средней выраженности по шкале Бека наблюдались у 30% студентов [11]. Следует отметить, что в наших исследованиях [3; 8] выявлена такая же доля молодых людей, у которых наличествуют баллы депрессии выше порогового уровня, повышенная тревога и скрытые суицидальные тенденции, т.е. можно полагать, что аудитория Фейсбука достаточно репрезентативна обычной аудитории старших школьников.

Положительная ассоциация между выраженностью депрессии и длительностью времяпрепровождения в современных СМИ (куда вошли как телевидение, так и интернет и СС), найдена на большом материале (около 20000 лиц) в работе [34]. Факт крупной жизненной неудачи (негативного жизненного события) усиливал вовлеченность в медиа-контент [Там же]. Еще одна работа на эту же тему построена по другому принципу. Авторы в течение года отслеживали статусы 200 личных страничек в Фейсбуке студентов колледжа и анализировали их содержание, используя в качестве реперных точек критерии депрессии и большого депрессивного эпизода (согласно DSM). Оказалось, что 25% всех сообщений свидетельствовали о наличии симптомов депрессии, а в 2,5% случаев — большого депрессивного эпизода. Интересно, что в целом цифра вновь приближается к трети всех испытуемых. При этом было выявлено, что пользователи с большей вероятностью раскрывали свои депрессивные переживания, если они получали хотя бы один ответ от кого-либо с раскрытием собственных депрессивных симптомов или если они в целом были более активными пользователями [17]. Исследователи приходят к выводу, что студенты постоянно «выдают» свои симптомы депрессии в Фейсбуке, а те, кто получают подкрепление от своих друзей, становятся в этом плане еще откровеннее и еще больше проявляют свою симптоматику. Полученные данные даже обсуждаются с позиций возможности заочного выявления депрессии по статусам пользователей [Там же]. Впоследствии эти же исследователи подтвердили свои диагнозы, обратившись онлайн к респондентам, проявляющим и не проявляющим депрессивные симптомы, и предложив им диагностическую анкету [9].

В работе [16] авторы оценивали субъективное психологическое благополучие молодых людей, рассылая им по 5 раз в день краткие опросники, оценивающие настроение, субъективное ощущение одиночества, уровень социальных взаимодействий и степень вовлеченности в активность на Фейсбуке. Одновременно предлагались для заполнения несколько стандартных опросников, оценивающих выраженность симптомов депрессии, самооценку, социальные функции и одиночество. Полученные данные однозначно свидетельствовали о том, что длительное пребывание в Фейсбуке ассоциировано со снижением субъективного благополучия и удовлетворенности жизнью. Авторы приходят к выводу, что представление о том, что Фейсбук — это бесценный инструмент продвинутых социальных взаимодействий, довольно поверхностно, на самом деле это еще и фактор, подрывающий индивидуальное психологическое благополучие [Там же]. В наших наблюдениях (неопубликованные данные, полученные при выполнении дипломных студенческих работ) степень вовлеченности в СС заметно коррелировала с выраженностью «негативно окрашенного одиночества», причем у девушек в несколько большей степени, чем у юношей. Следует отметить, что одиночество является фактором риска возникновения большого числа проблем физического и психического здоровья, включая суицидальность. Несоответствие между субъективно оцениваемым одиночеством и наблюдаемым числом контактов в сети — известный факт, причем одиночество отдельных лиц имеет тенденцию распространяться, обладая определенной «заразительностью» [13].

Обсуждая причины, по которым Фейсбук может вызывать если не депрессивные, то, по крайней мере, негативные переживания, необходимо упомянуть еще одно интересное исследование. Оценка эмоций 425 студентов университета после просмотра аккаунтов в Фейсбуке выявила, что очень распространенным переживанием является ощущение того, что другие успешнее, умнее и счастливее, что в конечном итоге влечет за собой мысль о том, что «жизнь несправедлива» [14]. Эти переживания могут способствовать развитию и более глубоких депрессивных мыслей; хорошо известно, что психосоциальный стресс, различные виды неравенства, реальные и мнимые, а также ощущение социального поражения, глобальной неудачи являются предикторами сниженного психологического благополучия [4; 18].

Таким образом, в современной литературе уже накопилось достаточно данных о том, что вовлеченность в сетевую активность может сопровождаться снижением психологического благополучия и усилением симптомов депрессии. Имеется прямая связь между длительностью пребывания в сети и выраженностью симптомов. Депрессивные проявления в сети провоцируют аналогичные ответные реакции со стороны других пользователей, вследствие чего они взаимно усиливают, подкрепляют друг друга. В то же время необходимо отметить, что в некоторых исследованиях эти закономерности не подтверждаются [21]. Утверждать, что само по себе пребывание в Фейсбуке способно вызвать депрессию как клиническую патологию, очевидно, нельзя, речь может идти об ухудшении состояния уязвимых личностей, особенно при подкреплении от таких же «друзей». Не исключено и объединение в группы по данным признакам, т.е. сознательное или подсознательное тяготение к лицам с аналогичными настроениями, интересами и психологическими характеристиками. При наличии предиспозиций вполне возможно усиление депрессивных переживаний, отчасти обусловленное таким модератором, как самооценка личности и ощущение собственной неполноценности. В связи с этим имеет смысл остановиться на этом переживании отдельно, тем более что оно исследовалось в ряде работ.

Самооценка в Фейсбуке и психологическое благополучие личности

Самооценку иногда относят к числу базовых эмоций. Известно, что снижение самооценки, недовольство собой, в самом крайнем виде — ненависть к себе входят в число диагностических критериев депрессии и имеют отношение к суицидальному поведению [27; 36]. Одно из объяснений, почему Фейсбук может негативно влиять на самооценку, связано с тем, что ведущим типом активности в Фейсбуке является самопрезентация (вывешивание фотографий, описание своих путешествий, покупок и т.д.). Эти действия подкрепляют нарциссические тенденции личности, за которыми часто скрывается сниженная самооценка [28]. Одно из исследований непосредственно указывает на то, что лица со сниженной самооценкой (по шкале самоуважения Розенберга) в Фейсбуке проявляют более высокую активность в плане презентации своей персоны [25]. Нарциссизм (нарциссическая травма, уязвимая личностная конструкция), более активная самопрезентация, негативная эмоциональность, а также более низкий образовательный уровень и молодой возраст были характерны для тех пользователей китайской сети Weibo, кто высказывал в своих блогах суицидальные мысли (таких за год наблюдения выявилось 12,5%) [32]. Психологическая подоплека сниженной самооценки при постоянных обращениях к своему образу, по мнению Pantic [28], связана с такими явлениями, которые у некоторых лиц возникают при рассматривании своего изображения в зеркале, написании автобиографии, прослушивании записи своего голоса или при просмотре видеозаписи своего выступления. Значительная часть людей при таких ситуациях склонна критически оценивать себя, и каждое такое действие, которое в реальной жизни совершается не так уж часто, а в Фейсбуке происходит постоянно, приводит к все более критическому самовосприятию [Там же].

В то же время, это касается далеко не всех пользователей Фейсбука, есть и альтернативная точка зрения, в виде модели «гиперличности», которая также подкреплена соответствующими эмпирическими данными. В одном из исследований показано, что посещение своего аккаунта довольно часто повышает самооценку [19]. Такой результат вполне сочетается с моделью, согласно которой самопрезентация в Фейсбуке дает индивиду больше степеней свободы, позволяет лучше подготовиться и избежать недостатков, присущих контакту «лицом к лицу» [28]. Естественно, это сочетается с более высокой самооценкой.

Как справедливо указывает Pantic, взаимосвязь между самооценкой и активностью в СС может быть сложной и неоднозначной. Многое из того, что происходит в социальной сети, постоянные самопрезентации, сопоставление своего имиджа с образами других, неточные или предвзятые оценки своих и чужих характеристик и внешнего вида, достижений и успехов, возникающее чувство зависти и нарциссическая травма — все это может отражаться на самооценке и в целом на настроении [Там же]. Авторы более поздних работ обращают также внимание на такие характеристики, как социальная тревога и потребность в социальном одобрении, рассматривая их как переживаемые психологические сложности, подрывающие и самооценку, и психологическое благополучие и имеющие отношение к длительности пребывания в сети [24]. В связи с этим возникает вопрос о зависимости от сети, что является предметом нашего обсуждения в третьей части обзора.

Зависимость от Фейсбука как проблема психического здоровья

Для характеристики излишней вовлеченности в активность в социальных сетях в настоящее время в основном используется термин «патологическое использование социальных сетей». В то же время, в целом ряде работ уже ставится вопрос о зависимости от социальных сетей как о феномене, несколько отличном от интернет-зависимости [22; 30]. Интернет-зависимость, равно как и компьютерная зависимость, рассматривается как более общее явление [1; 6], хотя ситуация постоянно меняется, и в связи с появлением носимых гаджетов понятие компьютерной зависимости меняет свое содержание. Зависимость от СС, по-видимому, сегодня уже составляет значительную часть интернет-зависимости, которая в своем изначальном варианте включала излишнюю вовлеченность в видеоигры, порносайты и беспрерывный обмен текстовыми сообщениями [12].

С точки зрения психиатрического диагноза, интернет-зависимость относится к расстройствам обсессивно-компульсивного спектра и включает в себя ряд диагностически важных признаков: 1) избыточная вовлеченность, часто сочетающаяся с потерей чувства времени и пренебрежением базовыми потребностями; 2) синдром отмены, включая раздражение, напряжение или депрессию, если нет доступа к Интернету; 3) проявления привыкания, включая потребность постоянно осуществлять апгрейд оборудования, программного обеспечения или увеличивать время пребывания онлайн; 4) отрицательные последствия, в том числе ссоры, обман, снижение успеваемости, отчуждение и переутомление [Там же]. До сегодняшнего дня не вполне понятно, в какой степени эти критерии могут быть применимы исключительно к пребыванию в Фейсбуке. Если говорить о субдиагностических проявлениях (интернет-зависимость, как известно, не включена в число психиатрических диагнозов) на основе использования теста К. Янг, то в силу меняющейся ситуации и технологических новшеств приходится иногда констатировать, что среди современных подростков и молодых людей уже редко выявляются лица, которые по тесту относятся к числу «обычных пользователей». Подавляющее большинство квалифицируется как «имеющие некоторые проблемы», и около 30% — как «имеющие выраженную зависимость». Это может говорить о том, что критерии должны быть пересмотрены.

Тем не менее, относительно недавно группой норвежских исследователей была предложена шкала зависимости от Фейсбука — Bergen Facebook Addiction Scale, BFAS [15]. Тест содержит 18 вопросов, измеряющих 6 основных показателей: выраженность вовлеченности, модификация настроения, привыкание, синдром отмены, конфликт и рецидив. Появление теста, вероятно, увеличит число стандартизированных исследований в данной области. Известны также попытки модифицировать шкалу интернет-зависимости Янг для оценки зависимости от Фейсбука [10]. Если учитывать близость симптомов и техники (пребывание онлайн), такая модификация выглядит совершенно логично.

Относительно недавно опубликован обзор по проблемному использованию Фейсбука [35]. Авторы выявили 24 работы, посвященные механизмам вознаграждения, которые срабатывают при использовании сети, и 9 работ, непосредственно посвященных нарушениям психологического здоровья и Фейсбук-аддикции. Факторы вознаграждения (поиск взаимоотношений, приятное времяпрепровождение, развлечение, поиск компании) непосредственно связаны с посылами к зависимости. Некоторые лица могут учащать свое посещение Фейсбука с целью снизить негативные эмоции, поскольку сеть сулит некоторые позитивные эмоции. В то же время, авторы указывают на существующие неясности в интерпретациях и недостатки диагностических инструментов, что ограничивает возможности точных оценок [Там же]. Поэтому все чаще используется понятие «проблемное использование Фейсбука», для которого ключевыми вопросами являются «мне сложно сконцентрироваться на моих заданиях в колледже из-за Фейсбука», «Фейсбук мешает мне в моей повседневной жизни» и т.д. Очевидно, необходимы дальнейшие исследования, которые бы позволили уточнить понятие зависимости от Фейсбука с учетом частичного перекрывания с другими понятиями, такими как интернет-зависимость и компьютерная зависимость.

Нужно также учитывать, что у интернет-аддиктов распространены некоторые личностные особенности и специфические ценностные установки. Так, среди молодых лиц с интернет-зависимым поведением выражены гедонистические тенденции и некоторая общая фрустрационность, неудовлетворенность жизнью, разочарованность в своих достижениях. Представление о себе как о сильной и значимой личности вступает в конфликт с преобладающими социально-одобряемыми ценностями, а погружение в виртуальный мир вызывает еще большую неудовлетворенность от нереализованности, отсутствия реальных результатов [2]. Неясно, насколько это может быть характерно для лиц с патологической вовлеченностью в активность в СС, можно лишь предполагать, что определенное сходство вполне вероятно, учитывая взаимное перекрывание этих видов зависимого поведения. Социальная тревога и потребность в социальном одобрении, о которых шла речь выше, применительно к лицам с патологическим использованием Фейсбука [24], явно коррелируют с перечисленными психологическими особенностями. Диагностическая шкала Фейсбук-зависимости позволит более точно идентифицировать лиц с данной проблемой, после чего изучение личностного профиля будет более обоснованным.

Возможности выявления психологического неблагополучия по активности в сетях

Нет сомнения, что неблагоприятные эффекты социальных сетей в меньшей степени касаются определенных специфических групп, например, людей, прикованных к постели, страдающих хроническими заболеваниями, имеющих схожие проблемы и создающих группы взаимопомощи, т.е. использующих сеть с вполне конкретной целью. Существует много работ, демонстрирующих позитивную роль социальных сетей в ситуациях, требующих объединения людей, оказания им онлайн-помощи, консультирования, социальной поддержки, а также подбора участников исследований. Их рассмотрение не входит в цели данного обзора. Мы хотели бы обратить внимание на то, что некоторые обстоятельства, связанные с влиянием СС на психологическое благополучие (или неблагополучие), можно рассматривать как окно возможностей для выявления групп, нуждающихся в помощи. Тот факт, что в сообщениях пользователей Фейсбука можно отчетливо выявить депрессивные послания и симптомы, следует считать доказанным. Некоторые авторы предлагают использовать это обстоятельство для идентификации лиц с депрессией и планируют разрабатывать пути вовлечения их в консультативную помощь. В одной из работ из Южной Кореи (для которой в последние годы характерен значительный рост самоубийств и необычайно высокая вовлеченность молодежи в СС) связали выявляемые в статусах суицидальные и дисфоричные послания с колебаниями национальных уровней самоубийств. Наблюдение велось в течение 3-х лет, фиксировались сообщения в сети, частота самоубийств и ряд классических социальных, экономических и метеорологических факторов, связанных с суицидами известными закономерностями. В ходе исследования было обнаружено, что и суицидальные, и дисфоричные послания в Фейсбуке сильно коррелируют с происходящими самоубийствами. В окончательной модели сообщения в сети превзошли по предсказательной силе такие известные связанные с суицидами факторы, как индекс потребительских цен и уровень безработицы [29].

Вероятно, у этих закономерностей есть неплохой потенциал; возможно, по аналогии с тем, как в популярных поисковиках типа Google признаки эпидемии гриппа можно выявить по соответствующим запросам о симптомах раньше, чем появятся данные об обращаемости и заболеваемости из системы здравоохранения, удастся выявлять и даже предсказывать всплеск самоубийств по суицидальным посланиям. Это может стать шагом на пути выявления скрытых суицидальных тенденций — задачи, которая является крайне актуальной для подросткового и молодежного сообщества.

В то же время, действия, которые могут последовать вслед за идентификацией депрессивного и, в особенности, суицидального контента, должны быть продуманы и выверены с психологической и этической точки зрения. Относительно недавно в Фейсбуке появилось ссылка на возможности суицидальной превенции при появлении суицидальных переживаний у пользователя или при обнаружении таковых у его друзей и знакомых (https://www.facebook.com/help/103883219702654). При выходе на данную страницу отсылка происходит на всемирный ресурс http://www.befrienders.org и на более чем 60 национальных интернет-ресурсов и телефонов доверия, принадлежащих 33-м странам. Данная инициатива обеспечивает переадресацию на профессиональные ресурсы, имеющие опыт соответствующей деятельности и происходит активно, по инициативе заявителя. Кроме того, недавно опубликована работа, в которой японские авторы отслеживали в течение длительного времени более 750 тыс. аккаунтов, выявляя тех, кто обращался по интернету за информацией в связи с проблемами психического здоровья и своих суицидальных переживаний. Было выявлено, что и среди молодых людей, и среди лиц среднего возраста обращение по данным поводам не приводило к улучшению их состояния, наоборот, депрессия и тревога возрастали еще больше [33]. Таким образом, социальные сети остаются не вполне изученными с точки зрения возможностей их использования с целью превенции нарушений психологического благополучия. Вероятно, потребуются более продуманные исследования и, возможно, специальное программное обеспечение, которое бы позволило, не нанося ущерба, анализировать депрессивные послания и рационально предлагать соответствующую помощь, не выходя за рамки самой социальной сети. В противном случае выбором является переадресация на более закрытые ресурсы или предложение личного контакта.

Литература

1.   Михайлова В.В., Почтарь О.Ю. Ермолаева Е.В. Интернет-аддикции в современном обществе // Бюллетень медицинских Интернет-конференций. – 2016. – Т. 5(12). – С. 1524–1524.

2.   Особенности ценностных ориентаций у подростков с интернет-зависимым поведением / В.Л. Малыгин, Ю.А. Меркурьева, А.Б. Искандирова [и др.] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2015. – № 4(33). – C. 9 [Электронный ресурс]. URL: http://mprj.ru.

3.   Психическое здоровье и суицидальные тенденции среди подростков в связи с социо-экономическими факторами семьи / В.А. Розанов, Т.Е. Рейтарова, А.С. Рахимкулова  [и др.] //  Академ.  журн.  Западной  Сибири. – 2012. – № 5. – С. 32–33.

4.   Розанов В.А. Стресс и психическое здоровье (нейробиологические аспекты)  //  Социальная  и  клиническая  психиатрия. – 2013. – Т. 23, Вып. 1. – С. 79–88.

5.   Фейсбук в цифрах. – 2015 [Электронный ресурс]. – URL: http://www.pro-smm.com/facebook-2015/

6.   Юрьева Л.Н., Больбот Т.Ю. Компьютерная зависимость: формирование, диагностика, коррекция и профилактика. – Днепропетровск: Пороги, 2006. – 196 с.

7.   Activities on Facebook reveal the depressive state of users / S. Park, S.W. Lee, J. Kwak [et al.] // J. Med. Internet. Res. – 2013. – Vol. 15(10). – e217.

8.   Adolescents’ mental health evaluation in Ukraine using adapted SEYLE protocol / V. Rozanov, O.V. Rozanova, A.V. Rakhimkulova [et al.] // European Psychiatry. – 2013. – Vol. 28, № 1. – P. 1370.

9.   A pilot evaluation of associations between displayed depression references on Facebook and self-reported depression using a clinical scale / M.A. Moreno, D.A. Christakis, K.G. Egan [et al.] // J. Behav. Health. Serv. Res. – 2012. – Vol. 39(3). – P. 295–304.

10.   Association between Facebook dependence and poor sleep quality: a study in a sample of undergraduate students in Peru / I. Wolniczak, J.A. Caceres-DelAguila, G. Palma-Ardiles [et al.] // PLoS One. – 2013. – Vol. 8. – e59087.

11.   Association between online social networking and depression in high school students: behavioral physiology viewpoint / I. Pantic, A. Damjanovic, J. Todorovic [et al.] // Psychiatr. Danub. – 2012. – Vol. 24(1). – P. 90–93.

12.   Block J.J. Issues for DSM-V: Internet addiction // The American Journal of Psychiatry. – 2008. – Vol. 165. – P. 306–307.

13.   Cacioppo J.T., Fowler J.Y., Christakis N.A. Alone in the crowd: the structure and spread of loneliness in a large social network // J. Pers. Soc. Psychol. – 2009. – Vol. 97(6). – P. 977–991.

14.   Chou H.T., Edge N. “They are happier and having better lives than I am”: the impact of using Facebook on perceptions of others' lives // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2012. – Vol. 15. – P. 117–121.

15.   Development of a Facebook Addiction Scale / C.S. Andreassen, T. Torsheim, G.S. Brunborg [et al.] // Psychological Reports. – 2012. – Vol. 110. – P. 501–517.

16.   Facebook use predicts declines in subjective well-being in young adults / E. Kross, P. Verduyn, E. Demiralp [et al.] // PLoS One. – 2013. – Vol. 8(8). – e69841.

17.   Feeling bad on Facebook: depression disclosures by college students on a social networking site / M.A. Moreno, L.A. Jelenchick, K.G. Egan [et al.] // Depress. Anxiety. – 2011. – Vol. 28(6). – P. 447–455.

18.   Friedli L. Mental health, resilience and inequalities. – WHO Regional Office for Europe. – 2009. – 55 p.

19.   Gonzales A.L., Hancock J.T. Mirror, mirror on my Facebook wall: effects of exposure to Facebook on self-esteem // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2011. – Vol. 14. – P. 79–83.

20.   Internet paradox. A social technology that reduces social involvement and psychological well-being? / R. Kraut, M. Patterson, V. Lundmark [et al.] // The American Psychologist. – 1998. – Vol. 53. – P. 1017–1031.

21.   Jelenchick L.A., Eickhoff J.C., Moreno M.A. "Facebook depression?" social networking site use and depression in older adolescents // J. Adolesc. Health. – 2013. – Vol. 52(1). – P. 128–130.

22.   Koc M., Gulyagci S. Facebook addiction among Turkish college students: the role of psychological health, demographic, and usage characteristics // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2013. – Vol. 16. – P. 279–284.

23.   Kramer A.D., Guillory J.E., Hancock J.T. Experimental evidence of massive-scale emotional contagion through social networks // Proc. Natl. Acad. Sci. USA. – 2014. – Vol. 111(24). – P. 8788–8790.

24.   Lee-Won R.J., Herzog L., Park S.G. Hooked in Facebook: the role of social anxiety and need for social assurance in problematic use of Facebook // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2015. – Vol. 18. – P. 1–8.

25.   Mehdizadeh S. Self-presentation 2.0: narcissism and self-esteem on Facebook // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2010. – Vol. 13. – P. 357–364.

26.   O'Keeffe G.S., Clarke-Pearson K. The impact of social media on children, adolescents, and families // Pediatrics. – 2011. – Vol. 127(4). – P. 800–804.

27.   Orth U., Robins R.W., Roberts B.W. Low self-esteem prospectively predicts depression in adolescence and young adulthood // Journal of Personality and Social Psychology. – 2008. – Vol. 95. – P. 695–708.

28.   Pantic I. Online Social Networking and Mental Health // Cyberpsychology, Behavior, and Social Networking. – 2014. – Vol. 17(10). – P. 652–657.

29.   Predicting national suicide numbers with social media data / H.-H. Won, W. Myung, G.-Y. Song [et al.] // PLoS One. – 2013. – Vol. 8(4). – e61809.

30.   Satici S.A., Uysal R. Well-being and problematic Facebook use // Computers in human behavior. – 2015. – Vol. 49. – P. 185–190.

31.   Social network addiction: a new clinical disorder? / D. Karaiskos, E. Tzavellas, G. Balta [et al.] // European Psychiatry. – 2010. – Vol. 25. – P. 855.

32.   Suicide communication on social media and its psychological mechanisms: An examination of Chinese microblog users / Q. Cheng, C.L. Kwok, T. Zhu [et al.] // Int. J. Environ. Res. Public Health. – 2015. – Vol. 12(9). – P. 11506–11527.

33.   The impact of suicidality-related Internet use: A prospective large cohort study with young and middle-aged Internet users / H. Sueki, N. Yonemoto, T. Takeshima [et al.] // PLoS One. – 2014. – Vol. 9(4). – e94841.

34.   The relationship between self-report of depression and media usage / M. Block, D.B. Stern, K. Raman [et al.] // Front. Hum. Neurosci. – 2014. – Vol. 8. – P. 712.

35.   The uses and abuses of Facebook: A review of Facebook addiction / T. Ryan, A. Chester, J. Reece [et al.] // J. Behav. Addict. – 2014. – Vol. 3(3). – P. 133–148.

36.   Ullman S.E., Najdowski C.J. Correlates of serious suicidal ideation and attempts in female adult sexual assault survivors // Suicide Life Threat. Behav. – 2009. – Vol. 39. – P. 47–57.

Ссылка для цитирования

УДК 159.942.2:316.628

Розанов В.А., Рахимкулова А.С. Психологическое благополучие пользователей социальных сетей — проблема или возможность раннего выявления негативных тенденций? // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2016. – N 1(36) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).

Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.

Предыдущие
выпуски журнала