 |
|
|
 |
 |
 |
 |
Биопсихосоциальная модель здоровья и болезни
|
|
|
|
Аннотация
В работе рассматривается использование биопсихосоциальнодуховного подхода в восстановлении здоровья, как необходимого условия в эффективной реабилитации лиц с наркотической зависимостью. Целью исследования было определение особенностей самосознания и самовосприятия мужчин с наркотической зависимостью, как значимых психологических факторов, влияющих на реабилитацию наркозависимого поведения. Проведена оценка клинических, психологических и социальных характеристик пациентов с зависимостью от опиатов в процессе реабилитации при помощи валидных структурированных психодиагностических инструментов. В исследовании применялись клинико-биографический метод и экспериментально-психологические методики — тест чернильных пятен Роршаха (1921), Проективный тест «Рисунок человека» К. Маховер (1946), тест «Семейная социограмма» (Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М., 2005), Многофакторный личностный опросник Р. Кеттела (1950), методика «Ценностные ориентации» М. Рокича (1973), опросник личностной ориентации Э. Шострома (модификация САТ) (1963).
В соответствии с биопсихосоциальной моделью здоровья и болезни и оценкой клинических, психологических и социальных характеристик пациентов с зависимостью от опиатов в процессе реабилитации при помощи валидных структурированных психодиагностических инструментов разработана регрессионная модель поведения мужчин с наркотической зависимостью. На основании теоретических предпосылок и проведенного исследования получены достоверно значимые психологические факторы, дающие прогноз эффективности клинико-психологического сопровождения в программе реабилитации наркозависимых.
Ключевые слова: клинико-психологические характеристики пациентов с зависимостью; модель поведения наркозависимых; реабилитация наркозависимых; наркомания; зависимость; биопсихосоциальнодуховный подход в восстановлении здоровья.
Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.
Здоровье и болезнь — абсолютно полярные понятия и состояния, имеющие биопсихосоциальнодуховный конструкт развития.
В настоящее время активно используется биопсихосоциальный подход в восстановлении здоровья, как необходимого условия в эффективной реабилитации лиц с наркотической зависимостью [3; 10; 11].
Однако результативность реабилитационных мероприятий в отношении лиц с наркотической зависимостью остается стабильно низкой и не превышает 7—15% годовых ремиссий (Кулаков С.А. и др., 2014), что требует комплексной научно-обоснованной разработки данной проблемы. Применение долгосрочных лечебно-реабилитационных программ у больных наркоманией в государственных центрах позволяет достигать полной ремиссии в течение года у 7—9,1% лиц [2; 3; 11; 17; 21; 23; 25].
Биопсихосоциальная модель болезни развивается в зарубежной и отечественной психологии: «Цветок потенциалов В.А. Ананьева», BASIC ID Лазаруса, Системная модель Д.Н. Оудсхоорна, многоуровневая психосоциальная модель расстройств аффективного спектра А.Б. Холмогоровой, синергитическая модель болезни С.А. Кулакова и др. [9; 12; 16; 19; 20; 24; 32; 34].
Мультимодальный профиль А. Лазаруса [4] — специфически организованный вариант системного анализа, проводимый по семи направлениям — BASIC ID (по первым английским буквам: behavior, affect, sensation, imagination, cognition, interpersonal relation, drugs — поведение, аффект, ощущения, представления, когниции, интерперсональные отношения, лекарства и биологические факторы). Использование мультимодального профиля позволяет лучше понять проблему пациента, он соотносится с многоосевой диагностикой психических расстройств, дает возможность одновременно наметить варианты психотерапевтической работы.
В.А. Ананьев [1] использует следующие уровни для анализа информации, полученной у пациента. Уровень телесных ощущений и реакций (психофизический). Характер функционирования психики является определяющим, когда речь заходит о телесном или физическом здоровье индивида. Уровень образов и представлений. Позитивные (ресурсные) образы и представления способствуют формированию здоровых установок личности, тогда как негативные подкрепляют болезненные состояния. Уровень чувств — способность человека адекватно выражать свои чувства, понимать и безоценочно принимать чувства других. Уровень самосознания и рефлексии. Сформированная эго-идентичность и целостный позитивный образ «Я» в значительной степени обеспечивают здоровье личности, тогда как нарушение самосознания приводят к психическим расстройствам. Социокультуральный уровень: акцент на межличностных системах (семейная система, разнообразные аспекты этнической психологии, дискурсы).
Духовный уровень, когда болезнь может рассматриваться как этап духовного становления личности и личностного роста. Учитывается иерархия ценностей личности. С принятием решения, с выбором сопряжена ответственность человека за свою жизнь. Креативный уровень (творческий аспект здоровья). Способность человека к созидающей активности, стремление к творческому самовыражению в жизни. Экологический уровень: включает условия проживания, материальные условия, качество жизни.
Многофакторная модель расстройств аффективного спектра как средство синтеза знаний А.Б. Холмогоровой [8; 9] включает макросоциальный, семейный, личностный и интерперсональный уровни. На макросоциальном уровне выделяются такие факторы, как патогенные культуральные ценности и социальные стрессы; на семейном уровне — дисфункции структуры, микродинамики, макродинамики и идеологии семейной системы; на личностном уровне — нарушения аффективно-когнитивной сферы, дисфункциональные убеждения и стратегии поведения; на интерперсональном уровне — размеры социальной сети, наличие близких доверительных отношений, степень социальной интеграции, эмоциональной и инструментальной поддержки.
Системная модель Д.Н. Оудсхоорна является также мультимодальной, соотносится с многоосевыми классификациями психических расстройств, при её применении психоаналитические, поведенческие, когнитивные, коммуникативные и системные семейные теории не противоречат друг другу. Такой подход помогает сформулировать необходимую терапевтическую программу реабилитации.
Реабилитационная работа с наркологическими больными требует постоянного контроля и динамической оценки ее реальной эффективности. В настоящее время такая оценка представляется недостаточной, так как она в большинстве случаев сводится к определению у больных сроков длительности ремиссии, под которой понимается соблюдение полной трезвости. Более адекватным подходом к оценке эффективности реабилитационного лечения может служить мониторинг результатов каждого этапа лечебно-реабилитационного процесса (ЛРП) с регистрацией показателей значимых сфер.
Т.Н. Дудко, Ю.Л. Арзуманов, П.П. Огурцов, Е.А. Кошкина, Е.В. Борисова, Е.А. Казутин (2009) описывали первый этап диагностики представляющий собой многофакторную клиническую, психологическую и социальную диагностическую и прогностическую оценку состояния реабилитации наркозависимого, основу этого уровня составляет понятие «реабилитационного потенциала (РП) наркологических больных», однако, малоэффективным остается и одно из важнейших направлений работы с наркологическими больными — биопсихосоциальная реабилитация, призванная обеспечить их полноценное функционирование в обществе [2; 7; 11].
В настоящей работе используется биопсихосоциальный подход в оценке клинических, психологических и социальных характеристик пациентов с зависимостью от опиатов при помощи валидных структурированных психодиагностических инструментов.
Настоящее исследование проводилось на базе областного реабилитационного центра (ОРЦ) и областного наркологического диспансера г. Самары.
Основную группу составили 100 наркозависимых мужчин 18—35 лет, проходящих курс реабилитации в выше названных учреждениях, со средним стажем наркотизации 3,8 лет. Все испытуемые страдали полинаркоманией, с предпочтительным «наркотиком выбора» — героином.
Контрольную группу составили 100 студентов СамГМУ и сотрудников ООО «Энтузиаст» мужского пола в возрасте от 18 до 35 лет. В целом, основная и контрольная группы были гомогенны по возрастным показателям и социальному статусу. Основным критерием различия являлся факт наличия наркотической зависимости. Обследование осуществлялось с согласия испытуемых, после предварительной беседы, объясняющей особенности его проведения и служащей для сбора анамнестических данных и мотивации обследуемых.
Процедура тестирования обследуемых основной группы проводилась в индивидуальном порядке в условиях, наиболее полно обеспечивающих получение объективных данных (в утреннее время, в отдельном помещении), и включала от 2 до 4 встреч с каждым обследуемым в зависимости от его работоспособности и продуктивности. Члены контрольной группы в индивидуальной форме были обследованы проективными методиками и в групповой форме — опросниками.
Методы исследования: 1 — клинико-психологический (сбор анамнестических данных, наблюдение); 2 — экспериментально-психологические методы: Тест чернильных пятен Роршаха (1921), Многофакторный личностный опросник Р. Кеттела (1950), Опросник личностной ориентации Э. Шострома (модификация САТ) (1963). 3 — математико-статистические методы: математическая обработка данных осуществлялась с применением параметрического критерия Стьюдента (t) для несвязанных выборок, направленного на оценку различий величин средних двух выборок, которые распределены по нормальному закону. Для сравнения данных, представленных в процентной форме, нами был использован критерий углового преобразования Фишера (φ*), предназначенный для сопоставления двух выборок по частоте встречаемости интересующего признака.
Для построения корреляционных матриц и регрессионной модели применена программа SPSS 14.
Психодиагностика с использованием методов для выявления достоверно значимых психологических характеристик личности мужчин с наркозависимым поведением проводилась на 2 неделе клинико-психологической реабилитации.
Согласно результатам методики чернильных пятен Г. Роршаха, соотношение глобальности-детальности восприятия у лиц с наркотической зависимостью отличается от восприятия обследуемых контрольной группы (таблица 1—2). Установлены достоверно значимые психологические диагностические критерии наркозависимого поведения мужчин: у 37% обследуемых с зависимостью обнаружен интраверсивный тип переживания (у 48% в контрольной группе). Полностью поглощенные собственной личностью, такие люди наблюдают за объектом, размышляют, способны отложить действие и отсрочить удовлетворение и, кажется, они обладают сдержанным характером. В этом смысле они могут хорошо разбираться в себе, сознавать свои трудности, но могут погрузиться в созерцание воображаемого, и тогда их внутренний воображаемый мир начинает доминировать над внешней реальностью.
Большинство лиц с наркозависимым поведением (56%), по сравнению со здоровыми (28%), имели экстратенсивный тип переживания. У этих лиц выражены аффективные потребности: испытуемые подвержены чувствам, они очень эмоциональны, импульсивны. При экстратенсивном типе переживания преобладает эмоциональный заряд или неумеренная возбудимость, им не хватает отстраненности при оценке объективной реальности, но они могут быть восприимчивыми, открытыми и спонтанными в контактах. Лабильность делает их податливыми; окружающая среда с легкостью захватывает их внимание.
В контрольной группе наряду с этими двумя типами выражен также и амбиэквальный тип (18%). Этот тип наблюдается у людей, обладающих широким мировоззрением, умеющих пользоваться богатством окружающего мира и наилучшим образом развивать свои ресурсы; они легко и пластично осуществляют контроль над экстериоризацией аффективной нагрузки. Количество ответов-отражений в протоколах наркозависимых значимо выше, чем в протоколах обследуемых контрольной группы (t = 2,13, при р < 0,01).
Таблица 1
Значения диагностических критериев методики Роршаха в основной и контрольной группах (m)
Примечание: * — критическое значение t при р < 0,05 равно 1,97.
Ответы-отражения (Fr + rF) ассоциируются с четкими тенденциями преувеличивать собственную значимость и озабоченность собственными нуждами в ущерб нуждам других людей. Для них характерен экстернальный локус контроля. Люди, имеющие ответы-отражения в своих протоколах, часто демонстрируют множество характеристик, присущих нарциссическому типу личности. В комбинации с ответами-отражениями повышенный индекс эгоцентризма усиливает нарциссические черты и дает дополнительное подтверждение сверхозабоченности собой.В таблице 2 показано соотношение категорий ответов показывает, что в протоколах наркозависимых преобладают образы животных и практически отсутствуют человеческие образы (H(8,5%) < A(69,3%)), что говорит о девитализации субъекта. В протоколах наркозависимых был обнаружен особый тип ответов по «Н», условно названный нами «отпечаток человека», который не встречается у других исследователей («отпечаток на песке толстого человека», «грязные отпечатки пальцев», «кто-то застывший в камне»). Обращает на себя внимание то, что все эти ответы даны разными испытуемыми на VII («материнскую») планшету, что позволяет предположить проблемы в сфере детско-материнских отношений. Содержательно ответы примитивные (животные, насекомые, игрушки). Преобладает либо инфантильная, либо наркотическая тематика.
Таблица 2
Соотношение категорий ответов в основной и контрольной группах (m)
Примечание: * — критическое значение t при р < 0,05 равно 1,97.
Высокий показатель Т (ответы, включающие тактильные ощущения) у обследуемых основной группы (% Т > 2) указывает на «аффективный голод», трудности социализации, неумение устанавливать и поддерживать нормальные человеческие отношения одновременно с высокой потребностью в них.
Таким образом, наиболее значимыми диагностическими критериями наркозависимости по тесту Роршаха стали: преобладание глобального восприятия над детальным, экстратенсивный тип переживания; бедность содержательной стороны ответов, девитализация субъекта; ответы «отпечаток человека»; большое количество ответов, включающих тактильные ощущения.
Анализ психологических параметров по результатам обследования 16-факторного теста Р. Кеттелла (рис. 1), показал повышение по факторам «F» — «сдержанность — экспрессивность», «Н» — «робость — смелость», «F2» — «экстраверсия — интроверсия», «F3» — «чувствительность», что говорит о невосприимчивости к угрозе, о тяге к риску, к острым ощущениям в сочетании со смелостью, беззаботностью, импульсивностью при внешней направленности психической активности. Причем, чем сильнее представлены ригидные и консервативные черты наркозависимых, тем более выражена тревожность и менее — работоспособность. Тревожность здоровых лиц в большей степени связана с общей интровертированностью (фактор F2).
Рис. 1. Значимые психологические переменные, входящие в фактор «эмоциональный контроль» 16-факторного теста Кеттелла:
«сдержанность — экспрессивность» — F (0,748); «практичность — мечтательность» — M (−0,460); «низкий самоконтроль — высокий самоконтроль» — Q3 (0,728); «расслабленность — напряженность» — Q4 (−0,464); «чувствительность» — F3 (0,748). В скобках указан коэффициент регрессионной математической модели.
Личностная ориентация по Э. Шострому статистически достоверно отличается у здоровых и лиц с наркозавимым поведением по всем шкалам (табл. 3). По результатам опросника личностной ориентации, как у здоровых, так и у наркозависимых лиц снижены показатели временной компетенции (Ti), причем у обследуемых основной группы они значимо ниже, чем у обследуемых контрольной (t = 26,5 при р < 0,05). Лица с наркотической зависимостью живут прошлым. У них доминируют чувства вины, раскаяния, сожаления, обвинения и обиды. Наркозависимые в значительно большей степени, чем здоровые, не способны соотнести прошлое и будущее с настоящим — их цели не связаны с текущей деятельностью, а прошлый опыт мало влияет на поведение.
По шкале ценностных ориентаций (SAV) показатели контрольной группы превышают показатели основной группы (t = 6,49 при р < 0,05): обследуемые, не имеющие наркотической зависимости, в большей степени разделяют ценности самоактуализирующейся личности (свободу, ответственность, развитие), чем наркозависимые обследуемые. Шкала гибкости поведения (Ех) показывает степень гибкости субъекта в реализации своих ценностей в поведении, взаимодействии с окружающими людьми, способность быстро и адекватно реагировать на изменяющуюся ситуацию. У наркозависимых пациентов гибкость в достижении своих целей ниже, чем у здоровых обследуемых, что в целом свойственно поведению лиц с низким уровнем самоактуализации (t = 3,84 при р < 0,05). По шкале реактивной чувствительности (Fr) показатель основной группы значимо ниже показателя контрольной группы (t = 26,5 при р < 0,05). Данный параметр определяет, в какой степени человек отдает себе отчет в своих потребностях и чувствах. Низкая оценка характеризует бесчувственность, свойственную наркозависимым. Эти данные подтверждают результаты методики Кеттелла, описанные ранее. Лица с наркотической зависимостью испытывают проблемы в понимании как собственных переживаний, так и эмоций других людей.
Шкала спонтанности (S) измеряет способность индивида спонтанно и непосредственно выражать свои чувства. Более высокий балл по этой шкале отмечается в основной группе (t = 2,52 при р < 0,05), он свидетельствует о возможности не рассчитанного заранее способа поведения, о том, что субъект не боится вести себя естественно и раскованно, демонстрировать окружающим свои эмоции.
Показатели шкалы самоуважения (Sr) выше в группе лиц с наркотической зависимостью (t = 10,53 при р < 0,05). Она диагностирует способность субъекта ценить свои достоинства, положительные свойства характера, уважать себя за них. Более высокий показатель наркозависимых может являться компенсаторной реакций обследуемых на чувство неполноценности, выявленное ранее проективными методиками.
Аналогичная картина наблюдается при распределении результатов по шкале самопринятия (Sa): уровень самопринятия пациентов с наркотической зависимостью выше, чем обследуемых контрольной группы (t = 11,82 при р < 0,05), что также может быть расценено как компенсация.
Значения шкалы «природа человека» (Nc) у наркозависимых значимо ниже, чем у здоровых (t = 31,3 при р < 0,05). Это означает, что в данной группе лиц отмечается тенденция к негативной оценке окружающих.
По шкале синергии (Sy), измеряющей способность к целостному восприятию мира и людей, показатель группы наркозависимых значимо ниже, чем в контрольной группе (t = 10,6 при р < 0,05). Низкий результат означает, что жизненные противоречия воспринимаются людьми с зависимостью как антагонистические, а мир воспринимается черно-белым. Соответственно, для молодых мужчин с наркотической зависимостью типично сочетание сниженной временной компетентности, высокой степени зависимости, низкого уровня самопринятия, сниженной способности к целостному восприятию мира, слабо развитой способности к установлению эмоциональных контактов с людьми.
Шкала принятия агрессии (А) измеряет способность человека принимать свою агрессивность как природное свойство. У наркозависимых значения по данной шкале (55,6) значимо ниже, чем у здоровых (t = 6,8 при р < 0,05), что свидетельствует о неспособности индивида принимать свое раздражение, гнев и агрессивность как естественное проявление человеческой природы. Они обычно стараются скрыть это качество, отказаться от агрессии, подавить ее в себе, в связи с чем она принимает характер аутоагрессивного поведения, каким и является наркотическая зависимость.
Таблица 3
Личностная ориентация по Э. Шострому (М ± m)
Примечание: * — критическое значение t при р < 0,05 равно 1,97.
Шкала контактности (С) характеризует способность человека к быстрому установлению глубоких и тесных эмоциально насыщенных контактов с людьми. В группе наркозависимых этот показатель выше, чем в контрольной группе, что не согласуется с данными наблюдений и показателем шкалы принятия агрессии (t = 3,73 при р < 0,05). Полученные значения говорят о попытке обследуемых выглядеть лучше в глазах исследователя и, возможно, о малой защищенности данной методики от мотивационных искажений.
Таким образом, наркозависимые живут прошлым, испытывают чувство вины, раскаяния, сожаления и обиды, их жизненные цели не связаны с текущей деятельностью, а прошлый опыт мало влияет на поведение, они испытывают проблемы в понимании как собственных переживаний, так и эмоций других людей, имеют тенденцию к негативной оценке окружающих, неспособны принять собственную агрессию, стараются подавить ее, в связи с чем происходит ее трансформация в аутоагрессию.
Проведение факторного анализа позволило получить диагностические психологические факторы, которые включены в математическую регрессионную модель поведения мужчин с наркотической зависимостью.
Используя метод принудительного включения, мы получили регрессионную модель достоверно значимых факторов наркозависимого поведения; математическая регрессионная модель позволяет оценить значимые факторы поведения наркозависимых мужчин по психологическим параметрам в следующих значениях:
K = 0,061 C1 — 0,110 Index + 0,034 A — 0,151 C2 + 0,101 G + 0,584;
где К — модель поведения наркозависимого.
Фактор 1 — «эмоциональный контроль» (С1) образован переменной теста Роршаха, D (r = 0,942).
Фактор 2 — фактор самоактуализации (S), переменной личностной ориентации по Э. Шострому, Sy (r = 0,871). Компетентность во времени (Sy) тесно связана со шкалой поддержки, самопринятия, синергии, контактности.
Фактор 3 — «индекс ситуативного стресса» включает переменную теста Роршаха, как Adj D (r = −0,486).
Фактор 4 — «фактор самовосприятия» включает переменную теста Роршаха, как G (r = 0,615).
Фактор 5 — «эмоциональный контроль» по Кеттеллу (С2) включает такие переменные 16-факторного теста Кеттелла, как F (r = 0,748).
Соответственно, для молодых мужчин с наркотической зависимостью характерным является сочетание экспрессивности и беспечности с высокой чувствительностью и развитым самоконтролем, а также вялости и расслабленности с практичностью.
Рис. 2. Математическая регрессионная модель поведения наркозависимых
Математическая регрессионная модель позволяет достоверно прогнозировать поведение наркозависимых мужчин по значению психологического параметра в значениях:
K > 1,5 — поведение наркозависимого с прогнозом эффективного клинико-психологического сопровождения;
K <1 — поведение наркозависимого с прогнозом неэффективного клинико-психологического сопровождения.
На основании факторного анализа полученных психологических параметров, участвующих в математической модели, получены следующие результаты (рис. 2):
у 85% мужчин с наркотической зависимостью клинико-психологическое сопровождение на 2 неделе реабилитации имеет низкую мотивацию наркозависимых мужчин на реабилитационный процесс. У 13% наблюдается средняя мотивация — положительная тенденция в проведении клинико-психологического сопровождения, и лишь у 2% — высокая мотивация в проведении клинико-психологического сопровождения.
Таким образом, на основании теоретических предпосылок и проведенного исследования получены достоверно значимые факторы в математической регрессионной модели поведения наркозависимых, дающие прогноз эффективности клинико-психологического сопровождения в программе биопсихосоциальной реабилитации наркозависимых. Математическая регрессионная модель позволяет достоверно прогнозировать поведение наркозависимых мужчин по значению психологического параметра: K > 1,5 — поведение наркозависимого с прогнозом эффективного клинико-психологического сопровождения.
Литература
1. Ананьев В.А. Психология здоровья. – СПб.: Речь, 2006. – 384 с.
2. Бузина Т.С. Психологическая профилактика наркотической зависимости. – М.: Когито-Центр, 2015. – 312 с.
3. Кулаков С.А., Ваисов С.Б. Руководство по реабилитации наркозависимых. – СПб.: Речь, 2006. – 25 с.
4. Лазарус А. Краткосрочная мультимодальная психотерапия. – СПб.: Речь, 2001. – 256 с.
5. Об утверждении концепции модернизации наркологической службы Российской Федерации до 2016 года: приказ Минздрава России от 05.06.2014 N 263 (ред. от 07.12.2015).
6. Основные технологии лечебно-реабилитационной помощи больным наркоманией: методические рекомендации / Т.Н. Дудко, Ю.Л. Арзуманов, П.П. Огурцов [и др.]. – М.: ФГУ ННЦ наркологии, 2009. – 45 с.
7. Оценка эффективности интеграционной системы реабилитации больных наркоманией: методические рекомендации / Т.Н. Дудко, Е.А. Кошкина, Е.В. Борисова [и др.]. – М.: ФГУ ННЦ наркологии, 2009. – 30 с.
8. Федеральные клинические рекомендации по диагностике и лечению синдрома зависимости. – М., 2014. – С. 57.
9. Холмогорова А.Б. Теоретические и эмпирические основания интегративной психотерапии расстройств аффективного спектра: автореф. дис. … док. психол. наук. – М., 2006. – 25 с.
10. Шарыгина К.С. Метод экспертных оценок личностных и социально-психологических ресурсов в процессе реабилитации пациентов, зависимых от психоактивных веществ // Вестник ЮурГУ. Серия Психология. – 2013. – Т. 6, № 4. – С. 131–138.
11. Шарыгина К.С. Психологические предикторы ремиссии в реабилитации лиц с зависимостью от психоактивных веществ: автореф. дис. … канд. психол. наук. – СПб., 2014. – 20 с.
12. Angermeyer M.C., Schomerus G. Концепция стигмы в модели «recavery» // World Psychiatry. – 2012. – Vol. 11, № 3. – P. 164–165.
13. Bellack A.S., Drapalski A. Проблемы и пути развития концепции восстановления (recavery) с точки зрения потребителя медицинской помощи // World Psychiatry. – 2012. – Vol. 11, № 3. – P. 156–160.
14. Bolton D. Следует ли рассматривать психические расстройства в качестве заболеваний головного мозга? Научные взгляды XXI века и их значений для исследовательской и образовательной деятельности // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 1. – P. 21–22.
15. Campbell B.K., Stark M.J. Psychopathology and personality characteristics in different form of substance abuse // International Journal of Mental Health and Addiction. – 1990. – Vol. 25, № 2. – P. 1467–1474.
16. Dein S.L. Религия и психическое здоровье: вклад антрополога // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 1. – P. 31–32.
17. Engel G. The need for a new medical model: A challenge for biomedicine // Science. – 1977. – № 196. – P. 129–136.
18. Estrada P. Adolescents self-report of prosocial responses to friend and acquaintance: The role of sympathy-related cognitive, affective and motivational processes // Journal of Research on Adolescence. – 1995. – Vol. 5. – P. 173–200.
19. Experiental avoidance as a generalized psychological vulnerability: comparisons with coping and emotion regulation strategies / T.V. Koshdan, V. Barrios, J.P. Forsyth [et al.] // Behav. Modif. – 2010. – Vol. 34(6). – P. 1301–1320.
20. Fiorino А., Lukiano М., Del Vecchio V. Приоритетные направления исследования в области психического здоровья в Европе: опрос среди национальных ассоциаций заинтересованных кругов в рамках проекта POAMER // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 2. – P. 158–163.
21. George F.R,. Goldberg S.R. Genetic approaches to the analysis of addiction process // Trends in Pharmacological Sciences. – 1989. – Vol. 10, № 2. – P. 78–83.
22. Hugueltt P., Mandhouj O. Оценка духовности пациента как часть стандартного психического обследования: проблемы и следствия // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 1. – P. 32–33.
23. Jessor R. Risk behavior in adolescence // Journal of adolescent health. – 1999. – Vol. 12. – P. 597–605.
24. Kennet K., Pargament I., Lomax J.W. Понимание религии и обращение к ней лиц, страдающих психическими заболеваниями // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 1. – P. 22–29.
25. Kleinman A. Eisenberg L., Good B. Culture, Illness, and Care: Clinical Lessons From Anthropologic and Cross-Cultural Research // Influential Publication. January. – 2006. – Vol. 1. – Р. 140–149.
26. Maj М. Психические расстройства как «болезни мозга» и наследие Ясперса // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 1. – P. 1–2.
27. Maj М. Эволюция терапевтических мишеней в психиатрии: от «безумия» к «проблемам с психическим здоровьем» // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 1. – P. 137–138.
28. Melle I. Дело Брейвика и уроки, которые могут извлечь из него психиатры // World Psychiatry. – 2013. – Vol. 12, № 1. – P. 14–18.
29. Miller W.R., Rollnick S. Motivational interviewing: Preparing people to change. – New York: Guilford, 1991, 2002. – P. 212.
30. Psychopathological disorders in heroin addicts and administration of risperidone during rehabilitation / A.A. Kozlov, I.V. Dorovskin, N.A. Doljanskaia [et al.] // Heroin Addiction and Related Clinical Problems. – 2005. – Vol. 7(4). – P. 31–42.
31. Ryan R.M., Deci E.L. Self-determination theory and the facilitation of intrinsic motivation, social development and well-being // American Psychologist. – 2000. – Vol. 55, № 1. – P. 68–78.
32. Slade M. Исследование «recavery»: эмпирические данные из Англии // World Psychiatry. – 2012. – Vol. 11, № 3. – P. 162–163.
33. Swendsen J., Salamon R. Мобильные технологии в психиатрии: открытие новых перспектив от биологии до культуры // World Psychiatry. – 2012. – Vol. 11, № 3. – P. 195–197.
34. Zuckerman M. Sensation Seeking and risk-taking: cognition and biology // 2nd European congress of psychology. Budapest. 8–12 July 1991. Abstracts. – Budapest, 1991. – Vol. 1.
Ссылка для цитирования
УДК 159.9:616.89-008.441.13-036.868
Ковшова О.С., Кувшинникова М.Б. Биопсихосоциальная модель здоровья и болезни в реабилитации наркозависимых // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2016. – N 2(37) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.
|
|
|
|
Предыдущие |
|
|