 |
|
|
 |
 |
 |
 |
Исследование феномена созависимости в системе семейных отношений больных наркоманиейБереза Ж.В., Исаева Е.Р., Горбатов С.В., Антипина Д.С.
|
|
|
|
|
|
|
|
Аннотация
Цель: изучение феномена созависимости в системе семейных отношений больных наркоманией и особенностей эмоциональных коммуникаций в семьях наркозависимых, а также личностных особенностей их матерей и возможных нарушений в получении социальной поддержки.
Объект исследования: 61 мать наркозависимых пациентов, проходящих стационарное лечение в МЦ «Бехтерев». В качестве контрольной группы были исследованы 30 матерей условно здоровых людей. Группы в целом были однородны по социально-демографическим характеристикам.
Методы: клинико-психологический и экспериментально-психологический (SCL-90-R в адапт. Н.В. Тарабриной, 2001), Уровень созависимости (по шкале Кулакова-Ваисова), опросник «Семейные эмоциональные коммуникации» (СЭК, разработан А.Б. Холмогоровой совместно с С.В. Воликовой); опросник социальной поддержки (F-SOZU-22, разработан G. Sommer, T. Fydrich).
Результаты: были изучены уровень созависимости, выраженность психопатологических симптомов, уровень тревоги и депрессивных переживаний у матерей наркозависимых, их стили эмоциональных коммуникаций и уровень социальной поддержки. Были выделены негативные стили эмоциональных коммуникаций в родительских семьях наркозависимых в сравнении со стилями эмоциональных коммуникаций в семьях здоровых лиц. Матери зависимых от ПАВ отличались от матерей здоровых лиц повышенным уровнем паранойяльности, подозрительностью, высокой враждебностью, тревожностью, повышенным количеством фобических переживаний и навязчивостей; они менее социально интегрированы и не склонны обращаться за эмоциональной и инструментальной поддержкой к другим людям. Высокий и средний уровень созависмости взаимосвязан с фактором сверхвключенности матери в жизнь ребенка, а также стремлением к социальной изоляции и поддержанию «фасада внешнего благополучия». Чем более выражены созависимые паттерны поведения, а также чем старше испытуемые, тем сильнее степень клинической выраженности психопатологических проявлений.
Ключевые слова: созависимость; матери наркозависимых; семейные отношения в семьях наркозависмых; эмоциональное состояние матерей наркозависимых; стили эмоциональных коммуникаций; социальная поддержка.
Ссылка для цитирования размещена в конце публикации.
Актуальность
Согласно современной парадигме психических расстройств, аддикцию необходимо рассматривать как биопсихосоциальное расстройство. То есть наркотизация является комплексным явлением, включающим в себя медицинский, психологический, экономический, социальный компоненты и т.д. [3; 7; 8]. Приобщение к наркотикам и характер злоупотребления ПАВ в значительной степени связаны с характером внутрисемейных отношений [9; 11]. Так, по мнению многих исследователей, наркозависимость выступает в качестве симптома нарушения нормального функционирования семейной системы [4; 5; 12; 14]. Недостаток в открытых взаимоотношениях внутри семьи и вне неё, отсутствие теплых отношений между поколениями является одним из условий формирования зависимого поведения [2; 4; 14]. Большинство эмпирических исследований доказывают возникновение в семьях наркоманов особого типа внутрисемейных отношений, существенно влияющих на динамику наркомании, описываемых понятием «созависимость» [5; 6; 8]. В настоящее время имеется большое число исследований, посвященных изучению различных аспектов семейных отношений у наркозависимых. Чаще всего выделяют различные формы нарушения семейного функционирования и патологизирующих типов воспитания, которые могут выступать в качестве факторов риска возникновения и поддержания наркомании [14; 16; 21].
Другое направление в исследовании семей наркозависимых посвящено изучению динамики семейных отношений в зависимости от продолжительности наркотизации. Эти работы показали, что наркомания одного из членов семьи является психической травмой для его родственников, такая травма может приводить к возникновению у них психических и соматических заболеваний [9; 11; 13; 18]. Подробно описаны симптомы созависимости, которые можно классифицировать в следующие группы:
• |
биологические (невротические расстройства, психосоматические расстройства); |
• |
психологические (снижение способности к рефлексии и аутоидентификации («слепое пятно на месте «Я»), направленность вовне, снижение самоконтроля, жертвенность, склонность ко лжи, накопление и сокрытие нерешенных собственных проблем за проблемами зависимого лица, пониженная самооценка, легковерие, склонность к самообману, отрицание, стресс, фрустрация)); |
• |
социальные (утрата личностных границ, попытки контроля поведения зависимого лица) [5; 7; 10; 11; 18; 19; 21]. |
Многие зарубежные и отечественные исследователи также отмечают у матерей и отцов наркозависимых такие характеристики, как деструктивная тревога, тенденции к симбиотическому слиянию и самообвинению, нарушение внешних и внутренних границ собственного «Я», трудности эмоциональной регуляции, выраженная генерализованная тревога, ощущение враждебности окружающего мира, нарушение межличностной дистанции, дезинтеграция когнитивной и эмоциональной сфер, стремление к поддержанию «фасада внешнего благополучия», сниженная самооценка и пр. [5; 6; 7; 20; 22]. Дж. Паркер ещё в 1988—1993 гг. выделял деструктивный стиль внутрисемейных коммуникаций у наркозависимых по типу «Феномен холодного контроля», сочетающий в себе высокую степень симбиотических связей родителя с ребенком и низкий уровень эмоционального тепла [24; 25; 26].
К настоящему времени недостаточно исследований, описывающих специфические черты проявлений «созависимости» у членов семьи наркозависимого в зависимости от типа потребляемого психоактивного вещества. Таким образом, «созависимость» можно считать психологическим феноменом внутрисемейных отношений в семьях зависимых с любым типом аддикции, проявляющейся в виде ряда клинических, психологических и поведенческих паттернов [5; 6; 10; 11; 22]. Поведение созависимых родственников является фактором, поддерживающим наркотизацию, нередко осложняет процесс лечения и реабилитации наркозависимых, поскольку поведение созависимого прямо или косвенно приводит к отказу пациента от продолжения лечения и включения в реабилитационные программы [9; 17; 23].
Таким образом, современные подходы к оказанию профессиональной помощи пациентам с зависимостью от ПАВ должны предполагать работу специалистов не только с самим пациентом, но и с семейной системой в целом на основе специально разработанных программ семейной, индивидуальной и групповой психотерапии и психокоррекции [1; 9; 14; 23].
В настоящее время семейная системная психотерапия наркоманий является перспективным, но малоразработанным методом [8; 10; 16]. На наш взгляд, это во многом обусловлено дефицитом практических и теоретических исследований «наркоман — созависимый».
Таким образом, изучение взаимовлияния в системе семейных взаимоотношений «наркоман — созависимый» с точки зрения факторов, влияющих на успешность реабилитации, представляется актуальным и имеет как теоретическое, так и практическое значение, способствуя углублению представлений о феномене созависимости в целом, а также разработке обоснованных психотерапевтических технологий реабилитации наркозависимых и членов их семей.
Цель исследования:
Изучение феномена «созависимости» с точки зрения клинико-психологических особенностей матерей наркозависимых и семейных эмоциональных коммуникаций.
Задачи исследования:
1. |
Сравнительный анализ клинико-психологических особенностей матерей наркозависимых и матерей условно здоровых лиц. |
2. |
Сранительный анализ семейных коммуникаций в семьях наркозависимых и условно здоровых. |
3. |
Оценка взаимосвязи уровня созависимости и особенностей клинико-психологических характеристик наркозависимых и их матерей. |
Характеристика исследуемых групп
Первую группу респондентов составили матери лиц, страдающих наркотической зависимостью. Всего была обследована 61 мать (средний возраст m = 51,85; SD = 7,2). Их взрослые дети на момент проведения исследования находились в отделении психопрофилактики и реабилитации медицинского центра «Бехтерев». Контрольную группу (КГ) составили матери здоровых лиц (средний возраст m = 54,7; SD = 7,6). Все респондентки КГ имели постоянную работу или находились на пенсионном обеспечении, не имели судимостей; не страдали аддиктивной патологией, грубыми интеллектуальными нарушениями и психическими расстройствами в актуальном состоянии или в анамнезе, а также не имели соматических заболеваний в состоянии выраженной декомпенсации на момент исследования. Кроме того, в качестве одного из критериев невключения в нормативную группу было наличие близких родственных отношений с больным наркотической зависимостью. Все матери, участвующие в исследовании, были осмотрены врачом-психиатром.
Среди них преимущественно встречались лица с высшим образованием (59%), и 41% составили лица со средним и средне-профессиональным образованием.
Материал и методы
При проведении исследования применялись следующие методы: клинико-психопатологический (критерии МКБ-10) и экспериментально-психологический с использованием комплекса психодиагностических методик и опросников:
1) |
Опросник на выявление патопсихологической симптоматики (SCL-90-R в адаптации Н.В. Тарабриной); |
2) |
Опросник «Шкала самооценки депрессии» В. Зунга (Цунга) [27]; |
3) |
Шкала самооценки тревоги Шихана; |
4) |
Опросник «Семейные эмоциональные коммуникации» (СЭК, разработан А.Б. Холмогоровой совместно с С.В. Воликовой); |
5) |
Опросник социальной поддержки (F-SOZU-22, разработан G. Sommer, T. Fydrich). |
В качестве методологической основы исследования нами была взята многоуровневая модель изучения семейной системы А.Б. Холмогоровой, где автором рассматриваются следующие параметры [15]:
• |
личностный (включает также симптоматический) уровень; |
• |
микросоциальный (внутрисемейный) уровень, характеризующий микродинамику семейной системы (повседневное функционирование семьи, в первую очередь коммуникативные процессы); |
• |
макросоциальный (внешнесемейный) уровень, характеризующий социальную поддержку и социальную интегрированность семьи (размер и качественные характеристики социальной сети). |
Результаты
При исследовании личностного уровня семейной системы мы изучили психическое состояние матерей наркозависимых (ЭГ).
Таблица 1
Результаты исследования личностного (симптоматического) уровня
Как видно из таблицы 1, у 33 матерей наркозависимых (55%) были диагностированы аффективные расстройства невротического круга (F43.0; F43.22; F48.0; F44.0; F45.0 и F41.0). Эндогенные аффективные расстройства в виде депрессивного эпизода легкой степени тяжести без соматических симптомов (F33.0) были диагностированы у 3 матерей наркозависимых, что составляет 5% от общего числа испытуемых экспериментальной группы. У 13 матерей наркозависимых (22%) были выявлены реактивные состояния субклинического уровня (транзиторные расстройства сна, колебания настроения, повышенная утомляемость, ситуативная тревожность и пр.). И только у 18% матерей наркозависимых не было выявлено психических нарушений.
Среди испытуемых контрольной группы (КГ) отсутствие аффективных нарушений определялось в 70% случаев (23 обследуемых матери условно здоровых лиц). Симптомы невротических расстройств субклинического уровня были выявлены у 5 человек (16%), а у 5 (14%) обследованных были диагностированы невротические расстройства, соответствующие критериям F45.0, F48.0, F41.0. При сравнении двух групп испытуемых с использованием критерия Манна — Уитни были выявлены значимые (р<0,05) отличия между группами по признаку наличия психических нарушений различного регистра. Результаты клинического обследования соотносятся с результатами экспериментально-психологического исследования респонденток обеих групп. Так, при исследовании выраженности психопатологических симптомов, отражающих уровень психологического дискомфорта и дистресса личности, с помощью методики SCL-90-R [13] были выявлены достоверные различия практически по всем шкалам (p<0,001). Результаты представлены на рисунке 1.
Рисунок 1. Сравнение средних в ЭГ и КГ по методике SCL-90-R.
Результаты, полученные по методике «Шкала самооценки депрессии» В. Зунга, также показали повышенные оценки по шкале «Депрессия» у матерей из ЭГ (p<0.001), что может свидетельствовать об отрицательном эмоциональном фоне, отсутствии интереса к жизни, субъективном переживании чувства безнадежности, подавленности, тоски и отчаяния (см. табл. 1). Сниженный эмоциональный фон может быть связан, с одной стороны, с переживанием сильного стресса, поскольку дети респонденток из ЭГ находились в момент исследования на стационарном лечении в наркологическом отделении, а с другой стороны — с глубинными характеристиками личности.
Таблица 2
Уровень депрессии в сравниваемых группах ЭГ и КГ по методике Зунга
Похожие результаты были получены при исследовании уровня тревоги с помощью методики «Шкала самооценки тревоги» Шихана (см. табл. 3). У большинства матерей лиц зависимых от ПАВ обнаруживались повышенные показатели тревожности (p<0.001).
Таблица 3
Уровень тревоги в сравниваемых группах по методике Шихана
Исследование микросоциального уровня функционирования семейной системы — а именно особенностей эмоциональных коммуникаций — проводилось с помощью методики «Семейные эмоциональные коммуникации», по результатам которой также были выявлены статистически значимые различия (p<0,01) в характере коммуникаций между группой матерей здоровых лиц и группой матерей, чей ребенок является зависимым от наркотических средств (см. табл. 4).
Таблица 4
Сравнение показателей семейных коммуникаций по методике СЭК
Как видно из таблицы 4, для матерей лиц с наркотической зависимостью свойственно фиксировать внимание на негативных переживаниях, индуцировать тревожные мысли и при этом элиминировать их, то есть проявлять противоречивые требования к поведению ребенка. Также им свойственно поддерживать «фасад внешнего благополучия» семейной ситуации и индуцировать недоверие к людям, что, возможно, связано с их личностными особенностями, выявленными нами по методике SCL-90-R — например, такими, как враждебность (p<0,001), повышенная тревожность (p<0,001), паранойяльность (p<0,001), — что может приводить к затруднениям в межличностном общении.
С помощью кластерного анализа, проведенного на выборке матерей, были выделены следующие стили эмоциональных коммуникаций:
1. Критикующий
2. Включенный или интересующийся
3. Стиль неблагоприятной изоляции
Все стили были выделены с учетом данных, полученных на основе ранее проведенного статистического сравнения средних показателей.
Таким образом, для группы матерей наркозависимых лиц были характерны все три стиля эмоциональных коммуникаций с их детьми, представленными в сводной таблице 5.
Таблица 5
Сводная таблица стилей коммуникации для матерей наркозависимых
  |
Исследование макросоциального (внешнесемейного) уровня взаимодействия проводилось с помощью методики «Уровень социальной поддержки» (табл. 6). Результаты показали, что матери наркозависимых лиц менее склонны к поиску эмоциональной поддержки (p<0,001), то есть разделению своих чувств с другими людьми, к поиску сочувствия во взаимодействии с ними, чем матери здоровых. Кроме того, матери зависимых имели низкие показатели по сравнению с контрольной выборкой по шкале «инструментальной поддержки», но соответствующие нормам, описанным в литературных источниках, то есть реже обращались за действенной помощью к другим людям. Также матери зависимых отмечали свою низкую социальную включенность (p<0,001) и низкую удовлетворенность социальной поддержкой (p<0,001).
Таблица 6
Сравнение показателей уровня социальной поддержки у матерей исследуемых групп
Таким образом, полученные в исследовании результаты позволяют предположить, что в семьях, где ребенок страдает наркоманией, не принято обсуждать эмоции и переживания членов семьи, ценится сдержанность в проявлении чувств, им трудно пожаловаться друг другу на неприятности, и при этом матери делают особый акцент на демонстрации благополучного фасада окружающему миру.
Для исследования того, какие клинико-психологические характеристики матерей связаны с наличием у них показателей по шкале созависимость, превышающих норму, нами был проведен корреляционный анализ (см. рис. 2).
Рисунок 2.
По данным корреляционного анализа выявлено, что высокий уровень созависимости у матерей наркозависимых взаимосвязан с высоким уровнем тревожности, депрессии, соматизации, враждебности, общим уровнем дистресса, фактором сверхвключенности матери в жизнь ребенка, а также стремлением к социальной изоляции и поддержанию «фасада внешнего благополучия». Степень клинической выраженности этих проявлений тем сильнее, чем более выражены созависимые паттерны поведения, а также чем старше испытуемые.
Выводы
1. |
Исследование психоэмоционального состояния матерей наркозависимых позволяет говорить об их неблагополучии в этой сфере, так как по сравнению с матерями здоровых лиц у них выше проявление тревоги, подозрительности и враждебности. |
2. |
В родительских семьях больных наркотической зависимостью был выявлен положительный стиль эмоционального взаимодействия — «Интересующийся» (высокая включенность родителей в жизнь ребенка) — и 4 стиля негативных эмоциональных коммуникаций: |
• |
«критикующий» (постоянная критика по отношению к ребенку); |
• |
«неблагоприятной изоляции» (провоцирование недоверия к другим людям и акцентирование внимания на негативных эмоциях); |
• |
«тревожной заинтересованности» (высокая родительская тревожность и сверхвключенность); |
• |
«неблагоприятного контроля» (сверхвключенность родителей и фиксация на негативных эмоциях). |
3. |
Сочетание тенденций сохранения «фасада внешнего благополучия» семьи с постоянным индуцированием тревоги во внутрисемейных отношениях формируют деструктивный стиль эмоционального взаимодействия — стиль скрытой семейной тревоги. |
4. |
Взаимодействие матерей наркозависимых с их ближайшим социальным окружением носит дезадаптивный характер, что обусловлено снижением у них поиска эмоциональной и инструментальной поддержки, меньшей социальной интегрированностью и в то же время — неудовлетворенностью поддержкой со стороны других. |
5. |
Уровень созависимости — интегративный показатель, связанный с выраженностью клинико-психологических нарушений и нарушением внутри- и внешнесемейного уровня функционирования. |
Литература
1. Баранок Н.В., Крупицкий Е.М. Влияние психотерапии созависимости родственников на стабилизацию ремиссии больных наркоманией // Обозрение психиатрии и мед. психологии им. В.М. Бехтерева. – 2012. – № 4. – С. 21–25.
2. Березин С.В., Лисецкий К.С. Психология ранней наркомании. – Самара: Самарский ун-т, 1997. – 64 с.
3. Березин С.В., Лисецкий К.С., Назаров Е.А. Психология наркотической зависимости и созависимости. – М.: МПА, 2001. – 192 с.
4. Березин С.В., Лисецкий К.С., Серебрякова М.Е. Подростковый наркотизм: семейные предпосылки. – Самара: Изд-во «Самарский университет», 2001. – 50 с.
5. Бочаров В.В., Шишкова А.М. Нарушения личностного и семейного функционирования родителей пациентов, страдающих героиновой наркоманией // Вестник Южно-Уральского Государственного Университета. Серия: Психология. – 2013. – № 3. – С. 75–81.
6. Бочаров В.В., Шишкова А.М., Карловская И.Ф. Личностная и семейная дисфункциональность родственников пациентов с героиновой наркоманией // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2012. – № 6(17) [Электронный ресурс]. – URL: http://medpsy.ru (дата обращения: 08.01.2015).
7. Егорченко С.П. Личностные характеристики матерей наркозависимых, потребляющих каннабиноиды // Вестник ОНУ. Серия: Психология. – 2013. – С. 94–100.
8. Лисецкий К.С. Психологические основы профилактики наркотической зависимости: автореф. дис. … д-ра психол. наук. – М., 2008. – 46 с.
9. Москаленко В.Д. Зависимость: семейная болезнь. – М.: ПЕР СЭ, 2002. – 336 с.
10. Посохова С.Т., Яцышин С.М. Ценностно-смысловые проявления созависимости матери при наркотизации детей // Вестник СПбГУ. Серия 12: Психология. Социология. Педагогика. – 2008. – № 3. – С. 149–156.
11. Рожнова Т.М. Генетические основы созависимости // Клинико-лабораторный консилиум. – 2011. – № 2. – С. 46–51
12. Сирота Н.А., Ялтонский В.М. Профилактика наркомании у подростков: от теории к практике. – М.: Генезис, 2004. – 216 с.
13. Тарабрина Н.В. Практикум по психологии посттравматического стресса. – СПб.: Питер, 2001. – 272 с.
14. Хайрутдинова А.Ф. Особенности взаимосвязи личности наркозависимых и их родителей: дис. … канд. психол. наук. – Казань, 2006. – 186 с.
15. Холмогорова А.Б. Интегративная психотерапия расстройств аффективного спектра. – М.: ИД Медпрактика-М, 2011. – 480 с.
16. Эйдемиллер Э.Г., Добряков И.В., Никольская И.М. Семейный диагноз и семейная психотерапия: учебное пособие для врачей и психологов. – 2-е изд., испр. и доп. – СПб.: Речь, 2006. – 352 с., илл.
17. Attentional biases in abstinent alcoholics and their association // Psychology of Addictive Behaviors / M. Field, K. Mogg, B. Mann [et al.]. – 2013. – Vol. 7, № 1. – P. 71–80.
18. Calderwood A.K., Rajesparam A. Applying the codependency concept to concerned significant others of problem gamblers: Words of caution // Journal of Gambling Issues. – 2014. – Vol. 29. – P. 1–16.
19. Chang S.H. A cultural perspective on codependency and its treatment // Asia Pacific Journal of Counselling and Psychotherapy. – 2012. – Vol. 3(1). – P. 50–60.
20. Family members affected by a close relative’s addiction: the stress-strain-coping-support model / J. Orford, A. Copello, R. Velleman [et al.] // Drugs: Education, Prevention and Policy. – 2010. – Vol. 17. – P. 36–43.
21. Isaacson E.B. Chemical addiction: Individuals and family system // J. of Chemical Depend. Treat. – 1991. – Vol. 4, № 1. – P. 7–27.
22. Lee B.K. Where Codependency Takes Us: A Commentary // Journal of Gambling Issues. – 2014. – Vol. 29. – P. 1–5.
23. Miller W.R., Forcehimes A.A., Zweben A. Treating Addiction: A Guide for Professionals. – New York: Guilford Press. – 2011. – 464 p.
24. Parker G. Parental style and parental loss // Handbook of Social Psychiatry / ed. by A.S. Henderson, G.D. Burrous. – Amsterdam: Elsevier, 1988. – P. 15–25.
25. Parker G. Parental rearing style: examining for links with personaIity vulnerability factors for depression // Social Psychiatry and Psychiatric Epidemiology. – 1993. – Vol. 28, № 3. – Р. 97–100.
26. Parker G., Hadzi-Pavlovic D. Parental representations of melancholic and non-melancholic depressives: examining for specificity to depressive type and for evidence of additive effects // Psychological Medicine. – 1992. – Vol. 22, № 3. – Р. 657–665.
27. Zung W.W.K. A self-rating depression scale // Arch. Gen. Psychiatry. – 1965. – Vol. 12. – P. 63–70.
Ссылка для цитирования
УДК 159.9:616.89-008.441.13
Исследование феномена созависимости в системе семейных отношений больных наркоманией / Ж.В. Береза, Е.Р. Исаева, С.В. Горбатов [и др.] // Медицинская психология в России: электрон. науч. журн. – 2016. – N 6(41) [Электронный ресурс]. – URL: http://mprj.ru (дата обращения: чч.мм.гггг).
Все элементы описания необходимы и соответствуют ГОСТ Р 7.0.5-2008 "Библиографическая ссылка" (введен в действие 01.01.2009). Дата обращения [в формате число-месяц-год = чч.мм.гггг] – дата, когда вы обращались к документу и он был доступен.
|
|
|
|
Предыдущие |
|
|